Раздать сценарий - Страница 117

117

Разношерстный люд снует по всей площади, быстро и анархично, точно потревоженные муравьи. Пузатые мужики толпятся у палатки с пирожками, пекущимися тут же, мужчины постатнее деловито расхаживают вдоль рядов с одеждой, по своей отделке — не самой дешевой. Главным образом же основное скопление наблюдается в рядах с фруктами и овощами, запашок от которых идет не самый приятный — мало что выдержит лежать на такой жаре, пусть и под навесом.

Движения мы не замедлили; все проносится мимо, а я вторгаюсь то в один, то в другой мини-мирок со своими правилами и нормами. То тут, то там возникали жаркие споры, чрезмерно азартные, хитрые или просто скряги пылко торговались, надеясь сбить цену хоть на сколько-нибудь. Продавцы не терялись и расхваливали товар как лучший в мире, заверяя всех и каждого, что вкуснее, красивее или дешевле не найти. А один похожий на колобка дядька не смутился, что мимо него проходят с равнодушным видом, и похлопал меня по плечу.

— Дружище, я знаю что ты ищешь! — заискивающе провозгласил он.

— Да? И что же? — я повернулся к нему.

Он красноречиво посмотрел на мои некогда белые кроссовки и торжественно указал на полки с ботинками, туфлями, сандалиями и прочим позади себя.

— Отличнейшая обувь! Уверен, пришел ты сюда именно за этим! И именно ко мне!

«Ага, — подумал я, — именно поэтому ты обратил мое внимание, когда я проходил мимо, и ухом не поведя в ответ на твои сладкозвучные зазывания».

— Вот, смотри, шикарные сандалии из кожи землежора. Невероятно прочные!

— Не интересует.

Трэго с интересом и усмешкой наблюдал за ходом событий. Пузан улыбнулся еще шире и, вновь хлопнув по плечу, указал на другую пару.

— Ботинки от лучших мастеров кримтов. Прочные, надежные, для любых условий. В жару нога дышит и удовольствие от ношения еще больше! Цена, правда, высока, но сами кримты… Сами кримты делали, сам понимаешь!

— Не впечатляет, — скучающе произнес я.

Человек, побывавший на Черкизовском рынке и ему подобных, может лишь посмеяться над здешними — там-то сказки о товаре сочиняли покруче, хоть на литературную премию выдвигай.

Продавец не растерялся и переключил внимание на сапоги:

— Прошу! Прямиком из Бирдосса. Тамошние умельцы позаботились, чтобы сапоги уберегали ногу от всяких… Нечистот. Можешь быть уверенным — сквозь них ни вода, ни что еще похуже не просочится! Всего два золотых… — быстро пролепетал он, боясь, что его услышат. И чтобы смягчить эффект, завел новую песню: — Забудь о мозолях и натоптышах! Комфортная обувь — комфортное путешествие. Рамиге поможет в этом! — пузан лучезарно улыбнулся. Я было запереживал, что его рот в один момент возьмет и разойдется, как шов или молния.

Я отмолчался и решительно зашагал было, но меня снова задержали!

— Если ты еще раз ко мне прикоснешься, будешь искать продавцов костылей, — жестко изрек я в лицо цепкого торговца. Тот отдернул руку как от раскаленного предмета, поклонился и вернулся к своему месту.

Нашей целью стал построенный из дерева темной породы дом. Наверное, даже не дом, а сарай, ютящийся в углу вплотную стоящих трехэтажек. Он резко выделяется на фоне светлых зданий. В тени под крышей угадываются странные движения — там копошится нечто непонятное, и запах оттуда идет малоприятный. Не видь я масштабы шевеления, а руководствуясь только запахом, непременно бы сказал, что там хорьки. По понятным причинам я ошибся.

У ворот, на самой границе тенька, отбрасываемого козырьком, стоит мужчина лет сорока, отстраненно наблюдающий за людьми. Он что-то методично грызет и время от времени сплевывает. Сначала мне подумалось, что семечки, но нет — шарики в зеленоватой кожуре. На землю летят полукруглые очистки цвета свежей травы. Рядом с человеком гордо возвышается указатель, увенчанный таблицей:

«Западные ворота — 2 с.,

Южные ворота — 1 с. 8 м.,

Северные ворота — 1 с. 5 м.,

ул. Привокзальная — 1 с. 10 м.,

любой департамент — 2 с. 5 м,

экспресс — плюс 10 м. к тарифу.»

И все в таком же духе. Еще несколько улиц, чьи названия мне, само собой, ни о чем не сообщили.

— Чем могу помочь? — скучающе поинтересовался мужчина, выплевывая скорлупу. От него пахнет смесью мяты, алкоголя и полыни. На земле вокруг образовался немалый ковер из очистков.

— Нам до Привокзальной, — сказал Трэго.

— Обычный или экспресс?

— Обычный.

— Секунду, — «грызун» отправился внутрь сарая. Его визит породил волну утробных звуков — что-то среднее между гудением ветра в трубе и двигателем КАМАЗа. Затем началась возня.

— Его не сожрут? — спросил я, впрочем, без толики волнения.

— Не должны… — растерялся Трэго.

Пару раз прикрикнув, человек наконец-то вывел под узду…

Что это?!

Это даже не монстр и не чудовище.

Это страховидло!

Если по-простому, то перед нами предстала самая настоящая тракторная гусеница с «кабиной» наверху, но только вдвое шире. Покрыта шерстью цвета нефти; она блестит на солнце, отчего кажется, что тварюга мокрая. На, прости господи, спине этого имеются три горба почти как у верблюда. На одном из горбов выбрита цифра девять. Тут что, персональные номера, как у автомобилей что ли?

Хозяин терминала подвел чудище поближе к нам. Лап у последнего не наблюдается — оно с чавкающими звуками прокрутилось на манер колеса, оставляя за собой влажный след.

— Перекат этот стоит двенадцать золотых. Залог вернут на Привокзальном терминале в соответствии с идентификационным номером зверя.

Отдав деньги, мы уселись на высокую и теплую спину…

117