Раздать сценарий - Страница 56

— Боги, карета-то зачем? — спросил я скорее себя, чем извозчика, который ответил на мой вопрос.

— Не имею понятия. По давнему обычаю бирдоссцы подаются с каретами. Никаких уточнений не поступало, — невозмутимо сообщил пухлый старикашка.

— Вот же Бео, вот же гад. Решил денег сорвать.

Ехать в карете намерений не было, но я поднял ногу, чтобы по ступенькам влезть на козлы. Подошва ботинка почти коснулась металлической пластины, но я, издав крик, резко рванул ногой в сторону и повалился наземь, невероятно счастливый. От огромной волны облегчения голова моя сама собой откинулась назад, я заверещал и забил ногами об утоптанную землю, поднимая облако пыли. Конь с изумлением обернулся и посмотрел на меня с таким видом, с каким жена может смотреть на мужа, ввалившегося к ней в спальню в объятиях любовницы. Извозчик стоял и невозмутимо ковырялся пальцем в ухе.

— Ура! Не завалил, не завалил! Вспомнил же, — громогласил я, обезумев от счастья.

— Понятно, — со знанием дела сказал пухлый старик, — я вот перед тем как поехать всегда забираюсь на козлы и с них отливаю. Каждому свое.

— Да нет же! Я чуть не провалил Испытание! Нам же нельзя пользоваться лошадьми, я ж забыл!

Феноменально! Ну а о таком-то как можно запамятовать?! Хроническое легкомыслие могло стоить мне недель путешествия и нервного срыва с неизвестным сроком действия. И Бео хитрюга — то, значит, хвастается тем, что знает о магах, о нашей закономерности, бла-бла-бла, а на деле сыграл в дурочка и не то что привел мне лошадь — но карету! С бирдоссцем!

— И что теперь?

— Я не поеду, что-что, — успокоившись, сказал я.

— Ясно.

Извозчик выудил палец из уха, критически осмотрел его, что-то проворчал и вытер им о штанину, оставив характерные светлые росчерки. Он добавился к остальным таким же.

— С вас серебрянник, милсдарь!

— Что?! — охнул я от названной суммы. — За что?

— За ложный вызов, стало быть, да и эти, как их… Кони зеленые… Кони зеленые… А! Комиссионные! — выпалил он, довольный вспомнившимся словом.

— Интересно, это кому? Коню что ли?

— Дык нет же, бел хороший. Трактиру! Услуги, стало быть, эти, как их. Кость, кость вины, козье вымя… Косвенные, тьфу ты.

— Крохоборы! — при всем при том я без маломальского желания достал монету и неохотно вручил деду. Ладно, сам виноват, нечего расточительством заниматься.

— Понятно. Ну, стало быть, добра желаю, милсдарь!

Возница стеганул по боку бирдоссца гибкой оглоблей. Тот тронулся быстрее испуганного зайца, я только и успел, что полюбоваться задними лапами коня: при первом прыжке копыта вертелись в одну сторону, закручиваясь, при последующем — наоборот. И так, чередуя обороты, они придавали лошади скорости. Костяные лопасти негромко жужжали, из-за быстрой скорости вращения казалось, что основания копыт окутано легким облачком. При сильных прыжках скакун вытягивался стрункой, передние лапы стремились вперед, раскрывая кожаную перепонку. Это давало бирдоссцу возможность перепрыгивать неприятные участки, совершать кратковременные полеты, паря в воздухе. Благодаря уникальной анатомии, позволяющей бирдоссцам парить, они могут прыгать с разумных высот, преодолевая завидные расстояния. Вообще, раньше передвижение в карете или телеге, когда в упряжке бирдосская порода, было делом не самым практичным и достойным воистину смельчаков — на таких животных лучше путешествовать верхом. Но лет десять назад умелые инженеры Келегала разработали модель гибких оглобель, благодаря чему бешеная манера скачки отныне ограничивалась исключительно скоростью, без ущерба ездокам. В Пахарях люди рукастые, и телега явно сделана своими руками на основании ранее виданного образца.

Делать нечего, пойдем пешком. Хорошо, что и погода позволяет, и времени еще не много. В моих планах найти на поле что-нибудь интересное. Что-нибудь, что позволит решить задачу, будет ключом к разгадке или хотя бы зацепкой. Иначе я просто опущу руки, ведь при безрезультатном итоге дальнейшие шаги вырисосываются с трудом.

Я выведал о расположении поля и отправился на его поиски. Прошло полтора часа; тянущиеся вдоль дороги деревья стали редеть. Вслед все больше глядят молодые кусты рябины, малины и орешника. Еще через шагов сто их сменила березовая посадка — ровная, аккуратная, точно вытянувшийся строй солдат. Ага, теперь брать направо и еще десять минут по бездорожью. Я направился к березняку.

Мелкая тропинка, ведущая сквозь густую зеленую траву, петляла среди тонких стволов жидкой посадки. Она вывела меня на открытую местность, где продолжила змеиться, уходя вдаль и где-то там сворачивая за выглядывающий угол лесочка. За ним и обнаружилось загадочное место.

Не очень большое поле, в самом его центре, как и говорили, построена мельница высотой примерно в шесть-семь посохов. Не сказать, что она старая, но дерево со временем потемнело. Парусина свернута в жгуты, решетчатые лопасти не вращаются — лишь изредка их задевают порывы ветра, будто спешно идущий человек, чье плечо слегка касается то одного, то другого. Крылья неторопливо покачиваются, порождая негромкий скрип, тяжкий, точно ворчащий старик. На самой крыше сооружения я заметил балкон, опоясывающий мельницу по всему радиусу. Рядом расположился амбар, чей внешний вид выгодно отличается от нее — тут тебе и крыша новенькая, и стены будто вчера вымазаны глиной, все аккуратно и ничего не отходит, ни одной трещинки. Крепкая дверь чуть светлее — видно, недавно сколотили. Понятно почему — столь ценный товар, получаемый дроблением жерновами, следует хранить в как можно более защищенном месте. Не удивлюсь, если тут и сторож есть, куда же без него. Хотя… Если предположить, в какой глуши находятся и деревня, и само поле, можно не опасаться и оставлять на пороге даже свои сбережения — максимум, кто на них посмотрит, это своя же собака да пролетающие мимо бабочки и насекомые.